Данная публикация — первый перевод на русский язык ключевого для понимания философского проекта Джорджо Агамбена текста. Впервые представленный в форме доклада на конференции в Лиссабоне в 1987 году, этот текст известен широкому читателю под названием On Potentiality, под которым он был опубликован в англоязычном сборнике Potentialities (1999). Предлагаемый читателю перевод выполнен по расширенному и уточненному варианту текста, который на итальянском языке впервые был опубликован в сборнике 2005 года. Статья представляет собой развернутый комментарий к двум ключевым понятиям философии Аристотеля — потенция (dynamis) и акт (energeia), прояснение взаимосвязи между которыми играет ключевую роль в работах Агамбена. Задаваясь вопросом, каков онтологический статус утверждения «я могу», Агамбен показывает, что одной из важнейших форм потенции/способности (potenza) является опыт лишенности. Прояснение способа бытия такого рода опыта приводит Агамбена к фундаментальной апории аристотелевской теории потенции, согласно которой всякая способность/потенция — это одновременно и неспособность/импотенция. Предложенная итальянским философом археология понятий аристотелевской философии призвана указать не только на онтологические, но и на этические и политические проблемы западной традиции мысли, укорененные в данной апории. Предлагаемое решение поставленной проблемы Агамбен связывает с выработкой такого режима (модальности) бытия, который удерживает всякую способность/потенцию от ее полного исчерпания в действии (актуализации). Прочитывая аристотелевское учение о потенции как археологию субъективности, итальянский философ закладывает основания для собственного понятия форма-жизни, которое является центральным для его проекта Homo Sacer.

Данная публикация — первый перевод на русский язык статьи Джорджо Агамбена, впервые опубликованной под названием «Дело человека. Комментарий к „Никомаховой этике“ Аристотеля» в первом номере журнала Forme di vita за 2004 год и переизданной год спустя в составе сборника «Потенция мысли» (2005). Настоящий текст продолжает и развивает основные положения из работы «Потенция мысли». Вопрос о способности человека, которому всегда присуща некоторая неспособность, в настоящей работе ставится в связи с проблемой определения природы человека в терминах деятельности и бездеятельности. Прояснение этих понятий призвано заново поставить вопрос о сущности и природе человека в связи с опытом политической жизни. Агамбен начинает с вопроса: если человеку по сути или по природе присуще некоторое призвание, то как понимать опыт сущностного безделия человека? Связывая опыт человеческой жизни с опытом чистой потенции, Агамбен выдвигает гипотезу, согласно которой сущность еловека не исчерпывается никакой идентичностью и никаким делом, что влечет за собой необходимость пересмотра понятий западной традиции мысли, укорененной в конститутивной связке человека с его действием (деятельностью). Указывая на возможное альтернативное прочтение понятий аристотелевской философии dynamis/energeia и zoé tis («некая жизнь») и ставя вопрос о форме-жизни, которая не была бы включена в биополитический диспозитив, Агамбен обращается к Данте и его сочинению «Монархия». Опыт Данте позволяет Агамбену показать, что человеческая мысль в силу самого своего устройства открыта возможности собственного отсутствия и бездействия. А это, в свою очередь, влечет за собой постановку вопроса, ответ на который призваны дать дальнейшие исследования: возможна ли сегодня политика, которая бы соответствовала отсутствию дела у человека, не впадая при этом в принятие на себя биополитической задачи?

Данная публикация — первый перевод на русский язык эссе Джорджо Агамбена, опубликованного в 1980 году в качестве предисловия к изданию цикла работ Поля Валери о господине Тэсте на итальянском языке и впоследствии переизданного в составе сборника «Потенция мысли» (2005). Работа Агамбена посвящена исследованию философской генеалогии персонажа Валери, согласно которой фигура Тэста представляет собой продолжение и радикализацию картезианского жеста самообоснования субъекта через опыт cogito. Тексты Валери, согласно Агамбену, позволяют указать на конститутивную связь наследия Декарта с предельным опытом языка, который раскрывается в поэзии Валери, что, в свою очередь, позволяет выявить апории картезианской субъективности, которой присущ раскол на опыт зрения (глаз) и опыт слуха (голос). Это эссе Агамбена следует читать в контексте тех вопросов, которые были поставлены в рамках проекта работы о человеческом голосе, планы которой он вынашивал на протяжении 1980-х годов. Основные темы и концептуальные ходы так и не завершенной книги «Человеческий голос» оказались разбросаны по иным трудам тех лет, — в первую очередь, «Детство и история. Разрушение опыта» (1978) и «Язык и смерть. Место негативности» (1982). В этом ряду эссе «Я, глаз, голос» занимает особое место. Предлагая интерпретацию опытов Валери в философском контексте, оно, помимо этого, указывает на истоки ряда ключевых идей Агамбена о голосе в контексте опыта языка, которые получат свое продолжение и развитие в его недавних трудах (в частности, в главе о голосе из книги «Что такое философия?», 2016). Поэтому предложенный комментарий к трудам Валери является вместе с тем ключевым элементом проекта итальянского философа в целом.

Статья посвящена развитию тезиса Джорджо Агамбена о том, что пейзаж наряду с телом и языком является феноменом «неприсваиваемого», то есть по своей сути сопротивляется захвату в собственность и раскрывается лишь в опыте простого пользования. Этот тезис Агамбен высказывает в своих работах «Пользование тел» (L’uso dei corpi, последний том его цикла Homo sacer) и «Творение и анархия. Произведение в эпоху капиталистической религии». В статье показывается, что пейзаж — это не просто еще один, наряду с другими, пример неприсваиваемого, но наиболее комплексная его форма, включающая в себя отношение как к языку, так и к телесности. Особая роль при этом отводится полемике Агамбена с Эдмундом Гуссерлем, который в своем феноменологическом проекте редуцирует псиологизм и физикализм, но оставляет нетронутым юридизм в качестве базовой установки сознания, ответственного за конституирование своих объектов. По этой причине, обнаружение «неприсваиваемого» как изначальной сферы нашего опыта может быть осуществлено посредством де-ституирования («раз-учреждения») инстанции «я» как якобы всегда уже владеющего тем, чем не владеет другой. В итоге пейзаж открывается нам, когда мы перестаем быть субъектами права, «лицами» в юридическом смысле слова. Как именно может осуществляться подобный опыт отношения с неприсваиваемым, демонстрируется на примере анализа художественных произведений — рассказа Александра Грина и двух полотен Эдварда Мунка.

В статье предлагается анализ философии Джорджо Агамбена в контексте идеи преднамеренной незрелости. Если кантовское определение Просвещения как выхода из добровольной незрелости знаменует кульминацию человеческих усилий по достижению самостоятельности, то философия Агамбена располагается на противоположном полюсе. Такое противопоставление обосновано тем, что основной целью итальянского философа является выработка концепции «просто человеческой жизни»: неделимой и непроблематичной. В исследованиях Агамбена «просто человеческая жизнь» возникает по ту сторону «мира вины и правосудия», как и по ту сторону Бога, духа и истории. Просто человеческая жизнь не имеет ни формы, ни задачи, ни призвания, ни миссии: она есть то, что есть, как младенец, оставленный на самого себя с момента рождения, не учтенный в великих эсхатологических схемах и именно потому «наполненный естественной радостью». Чтобы продемонстрировать проблематичность такого подхода к определению человеческой жизни, в статье предлагается анализ основных понятий философии Агамбена в связи с работами Иоганна Готфрида Гердера, Отто Ранка, Жана Лапланша и др. Прочтение трудов Агамбена в контексте психоаналитической традиции мысли позволяет поставить под вопрос основания этики и политики формы-жизни, прояснению которой посвящены последние тома цикла Homo Sacer. Философия Агамбена рисует образ жизни, который ни одна живая или признаваемая живой жизнь поддерживать не в состоянии, но все же он нас соблазняет, предлагая возможного мессианского агента: перверсивного de-natus, либо не-рожденного (что всего предпочтительнее), либо уже-мертвого/умирающего (второй вариант).

Событие упразднения и упразднение события Предметом исследования, представленного в этой статье, является понятие мессианского события в философском проекте Джорджо Агамбена. Центральным текстом для этого исследования является книга «Оставшееся время. Комментарий к Посланию к Римлянам», в которой итальянский философ предлагает свою концепцию мессианизма. Центральным событием, на котором выстраивается эта концепция, является событие упразднения диспозитива закона, которое открывает время аномии. На основе внимательного прочтения «Оставшегося времени» выделяются три ключевые особенности концепции мессианского события: во-первых, оно погружено в прошлое и требует своей реактуализации посредством «расчистки» от традиции; во-вторых, событие, как оно понимается Агамбеном, с самого начала лишено своей захватывающей силы и предстает обездействованным и «разложенным на составляющие»; в-третьих, мессианское событие не может служить основанием для какой-либо позитивной исторической силы, что является важным аспектом критической составляющей проекта Агамбена. Как демонстрируется во второй части статьи, такое понимание мессианского события ведет к упразднению самого горизонта будущего, что ставит препятствие не только перед политическим потенциалом мессианизма, но и накладывает серьезные ограничения эпистемологического характера: упраздняя саму возможность будущего события, нам ничего не остается, кроме как упускать будущее, оставляя его без внимания.

В настоящей работе предпринимается попытка исследовать некоторые ключевые импликации термина потенция (potenza) в динамике мысли Джорджо Агамбена. Понятие потенции занимает уникальное место в мыслительной стратегии Агамбена: для него она становится способом мышления собственного философствования, одновременно с ним совпадая. Иными словами, посредством теоретического освоения этой категории Агамбен перформативно исполняет то, к чему устремлены усилия его мысли, а именно — возвращение мысли на территорию потенции, определяющей, как он показывает вслед за Аристотелем, Альбертом Великим и Аверроэсом, ее подлинную сущность. Именно поэтому представляется важным не только рассмотреть спектр значений, на которые со временем в западной мысли распалось содержание этого понятия (в этом смысле русский язык более или менее отражает ситуацию с его современным бытованием в других европейских языках): «возможность», «мощь», «сила», «могущество», «способность»… Отталкиваясь от анализа трудностей перевода, связанных с исходным семантическим богатством этого понятия, утраченным его эквивалентами в современных языках, мы восходим к самой проблематичности помыслить природу потенции, что составляет одну из ключевых интенций философствования Агамбена — философствования, сердце которого, как аргументируется в статье, отчасти определено перформативным стремлением явить собой мышление в модусе потенции.

На последних страницах центрального раздела книги «Пользование тел» (2014) Джорджо Агамбен прибегает к ряду музыкально-акустических метафор, которые обоснованно провоцируют вопросы, учитывая значимость этих страниц финального труда из цикла Homo Sacer. В статье предпринимается попытка прояснить место и значение этих метафор в связи с проектом модальной онтологии. Определение философии как «высшей музыки», все чаще встречающееся на страницах поздних текстов Агамбена, позволяет предположить, что речь идет не только о фигуральном значении музыкальных образов, но о попытке придать им концептуальный вес. Чтобы прояснить музыкальную основу философии, в статье предлагается анализ ряда положений из «Пользования тел» в контексте ранних размышлений Агамбена о языке и голосе (в первую очередь в работе «Язык и смерть»). Предпринятый анализ позволяет показать, что музыкальные метафоры обозначают направление позитивной программы Агамбена, в частности проекта модальной онтологии, который призван решить апории онтологического диспозитива, восходящего к Аристотелю. Хотя цель статьи является преимущественно технической и состоит в том, чтобы вписать в логику всего философского проекта Агамбена лишь по видимости случайные музыкальные метафоры — как представляется, этот анализ может быть полезен для уточнения оснований понимания и критики мысли итальянского философа.

Перевод c французского Сергея Фокина и с немецкого Веры Котелевской под редакцией Ильи Калинина и Анны Лаврик по изданию: Benjamin W. Das Passagen-Werk // Gesammelte Schriften / R. Tiedemann, H. Schweppenhäuser (Hg.). Fr.a.M.: Suhrkamp, 1991. Bd. V/1–2. 1350 S.